Единственный шанс - Страница 2

— Болит?

— Да, болит, — негромко откликнулся он. Ченс понял, о чем она спрашивает, но в ответе прозвучала не правда. Раны на лице уже заживали. То, что его терзало и мучило, было внутри.

— Сейчас помогу, — заявила она и выбежала из комнаты. Прежде чем он успел сообразить, что к чему, Дженни вернулась, зажимая что-то в кулаке.

Ченс удивленно смотрел на быстрые движения маленьких пальчиков, снимающих стерильное покрытие с двух пластинок лейкопластыря, украшенного звездами и полосами. Сунув лишнее в карман, она аккуратно взялась за краешки одного пластыря. В полном удовлетворении от проделанной подготовки Дженни подошла ближе и, прищурившись, начала выбирать, какая из ран требует первоочередной заботы.

Ченс сидел, не произнося ни слова, до глубины души тронутый тем, что маленькая девочка бережно накладывает пластырь на раны. Окончательно расправляя полоску, Дженни даже высунула язычок от усердия.

— Вот так! — воскликнула она, нежно, словно крылом бабочки, погладив результат своей работы. — Это поможет.

— Уже помогает, Дженнифер Энн, — ответил Ченс, с трудом сглотнув комок, подступивший к горлу.

Шаги, возвещающие о возвращении Маркуса, заставили ребенка выпорхнуть из комнаты. Ченс не успел моргнуть глазом, как ее уже не было. Он даже провел на всякий случай по щеке пальцем, чтобы удостовериться, что она ему не привиделась. Лейкопластырь был на месте. Ченс улыбнулся. Он очень давно не делал этого, и ощущение было странным. Пластырь, стягивающий лицо, чудесным образом подействовал на его самочувствие. Ченс начал приходить в себя, явно игнорируя сначала удивленный, а затем постепенно перерастающий в понимающий взгляд Маркуса на появившиеся на лице бело-сине-красные полоски.

— Где я должен расписаться? — спросил юноша и указал фамилию в обозначенном месте.

Дождь, начавшийся предыдущей ночью, лил весь день не переставая. Потоки воды струились по крыше дома, где жили работники ранчо, и стекали на и без того переувлажненную техасскую землю.

Ченс поднялся из легкого кресла, прошел мимо ряда пустых кроватей и подошел к окну. Он никогда не предполагал, что в такую отвратительную погоду будет тосковать по работе, но при таком состоянии духа это чувство оказалось сильнее здравого смысла.

Его мышцы напряглись так, что мягкая ткань джинсовой рубашки натянулась на мощных плечах. Прищурившись, Ченс всмотрелся в мутное маленькое стекло, точнее, в свое отражение в нем. «Наверное, меня в таком виде и не узнать».

Старые шрамы на лице уже были едва заметны. От худощавого молодого человека, который два года назад приехал в «Три Т» с единственной целью забиться в любую дыру, не осталось и следа. Он даже подрос. В свои двадцать лет он вытянулся на шесть футов и три дюйма.

Темно-каштановые волосы, выгоревшие от палящего солнца во время работы на открытом воздухе, отливали золотом. Мягкие черты юношеского лица уступили место твердым скулам и квадратному подбородку взрослого мужчины. На его губах мало кому удавалось увидеть улыбку. Но темные глаза остались такими же… И в них по-прежнему таилась боль.

— Проклятие! — выругался он, пошевелив рукой и еще раз с неприязнью взглянув на причину собственного заточения. Левая рука почти до локтя была в гипсе.

Виной этому стали капризная лошадь и взбунтовавшийся бычок. Только пальцы избежали медицинского вмешательства. В очередном приступе отчаяния он сжал их в кулак.

Если бы не погода и травма, он бы мог поехать проверить загон или, например, пойти посмотреть постоянно барахлившие моторы какого-нибудь грузовика или трактора. Но непрекращающийся дождь лишил его всякой возможности. Доктор предупредил, что гипс не должен соприкасаться с влагой. Ченс ни за какие коврижки не согласился бы подвергнуть свою руку еще одной подобной экзекуции.

Хуана Суарес вошла в открытую дверь библиотеки.

Маркус поднял голову и нахмурился, недовольный вмешательством в свои дела.

— Что? — коротко бросил он.

— Прошу прощения, что беспокою вас, Маркус, — проговорила она, — но дождь льет как из ведра… А Дженни скоро приедет из школы. Вы не думаете, что ее следует встретить у автобуса?

Маркус вздохнул, глядя в карие глаза не скрывающей беспокойства домохозяйки. Она была права, но он ждал важного звонка. Если уехать, он, вне всякого сомнения, пропустит его.

— А ты не можешь? — спросил он. — Я жду звонка.

— Это невозможно, — ответила женщина. — Наш фургон esta mal… muy mal. Совсем не работает. А теперь, из-за травмы Ченса… Даже неизвестно, когда он сможет его починить.

Маркус усмехнулся, услышав, как домоправительница перешла на испанский. Она всегда начинала вставлять испанские слова, когда волновалась или была чем-то расстроена. Выглянув в окно, он согласился с разумностью ее предложения. Дождь лил как из ведра.

— Я займусь этим. — Она повернулась, чтобы уйти, но он окликнул ее:

— Хуана!..

— Да?

— Спасибо, что напомнила, — добавил Маркус.

Улыбнувшись, она вышла из библиотеки.

Хуана начала работать у Маркуса Тайлера, когда Дженни было шесть месяцев от роду. Она рано овдовела, и детей у нее не было. В череде нянек, которые приходили наниматься к малышке Маркуса, Хуана оказалась четвертой. Но он сразу увидел в ней хозяйку". Ей же хватило одного взгляда на маленькую темноволосую девочку, чтобы полюбить ее без оглядки. И с тех пор ни разу не пожалела об этом.

Маркус посмотрел на часы, пытаясь разрешить возникшую дилемму, и вдруг его осенило. Хуана упомянула Ченса! Из-за своей травмы он наверняка сидит дома.